Советский Союз
И все что с ним связано.
Главная Каталог Статьи Фотогалерея
Каталог » Интервью » "Воплощение мечты о нашей юности" - интервью с Рисом Вильямсом. Корзина

"Воплощение мечты о нашей юности" - интервью с Рисом Вильямсом.

В канун 44-й годовщины Октябрьской революции я встретился в Нью-Йорке с ее непосредственным участником. Это не было неожиданностью. Об Альберте Рисе Вильямсе хорошо знают в нашей стране по его книгам и очеркам. Но это было очень приятно — пожать руку американцу, державшему в 1917 году русскую трехлинейку, посмотреть в глаза человека, видевшего зарю нового мира. Интересно было послушать его рассказ о нашем времени и о себе самом.

Рассказа, однако, не получилось. И не потому, что не было вопросов. Они просто не шли с языка. Взволнованность тому причиной. Теплота, радушность, с которой встретили советских людей Альберт Вильяме, его старый друг Джеймс Мартене и миссис Фрэнсис Адаме, превзошли все ожидания. А когда ты в чужой стране, за тридевять земель от Родины, вдруг почувствуешь себя как дома, первое желание — смотреться, увериться: да правда ли все это?

Да, правда. В доме миссис Адаме рядом с Альбертом Вильямсом нам было хорошо и просто. И началась неторопливая беседа. На низком круглом столике томик в голубом переплете. Это первая в США книга о Ленине, вышедшая в 1919 году. Автор ее— Альберт Вильяме. Вот еще одна. «Советы» — читаем на обложке. Эту книгу тоже написал Альберт Вильяме. Появляются новые томики. И все они посвящены одному: революционной России.

— Главная тема всей моей жизни, — говорит Альберт Вильямс.
 
А жизнь у него большая. Ему скоро 80 лет, хотя слово «старый» никак не подходит к этому высокому, подтянутому, энергичному человеку. Веселые огоньки в прищуренных глазах выдают его за общительного, любящего острое словцо собеседника. У Альберта Вильямса не только большая жизнь, но и мужественная. Веру в революцию, любовь к советскому народу, родившиеся на восходе века, не могли поколебать ни грозы, ни штормы, ни мертвый штиль, искусственно создаваемые вокруг его имени. А ведь были «борцы», чьи сердца дрогнули и при более умеренной политической погоде.

Как часто бывает, непринужденная беседа открыла нам новые странички из биографии Альберта Вильямса. Отец его начинал простым шахтером, а кончил богатым священником. Вильямс-млад-ший последовал примеру старшего, правда, минуя шахтерское звание. Но молодой служитель церкви в конце писем к своей пастве и к друзьям ставил такие слова: «Проповедник социалистической революции». Вскоре Альберт вообще сбросил сутану. А когда началась первая мировая война, укатил в Европу на фронт. Там он воевал словом — словом за мир. Немцы увидели в нем опасного пацифиста, нарекли шпионом и приговорили к расстрелу. В бельгийских газетах была напечатана фотография казни Альберта Вильямса, который на самом деле в это время находился далеко от рук палачей.

В Россию Альберт Вильяме приехал за шесть месяцев до начала Октябрьской революции. Когда поезд следовал через Финляндию, в вагоне он познакомился с русскими солдатами. Спросил, что они думают о России.

— «Россия,— ответили мне солдаты,— устала,— вспоминает Альберт Вильяме. — Нам мир нужен, воля да землица». А вскоре я прочитал эти слова в известных документах большевиков. «Если большевики умеют так хорошо слушать народ, желания его превращать в действия, они непобедимы», — подумал я тогда. Поверил этому и не ошибся.
 
Альберт Вильяме видел восход коммунизма. Я попросил его что-либо рассказать о тех днях.

— У меня есть другое предложение. Оно будет для вас интереснее, — сказал Джеймс Мартене, седовласый друг и биограф Альберта Вильямса, тоже человек с примечательной судьбой. Он хорошо знал Эдуарда Багрицкого, в молодые годы встречался с Михаилом Светловым, Алексеем Сурковым. Предложение его сводилось вот к чему: Джеймс Мартене дал мне несколько страничек из готовящегося сборника писем, маленьких зарисовок, просто заметок, сделанных Альбертом Вильямсом часто на ходу в ту далекую пору.
 
— Прочтите их, все это написано сразу по следам живых событий. Джеймс Мартене — составитель сборника. Все документы найдены им в огромном, насчитывающем свыше 1 000 печатных листов архиве Альберта Риса Вильямса.

— Короткие записи я обнаружил на картонках от пачек папирос, на обрывках листов бумаги. Альберт с юности ведет дневники. Кое-что утеряно. Особенно жаль четырех тетрадей октябрьского периода. Вот несколько страничек:

«Жизнь может быть совершенной. И вот по всей России идет великое веселье, головокружительный праздник. Видел солдат, рабочих, крестьян, расхаживающих по запретным дворцам и особнякам, усаживающихся на царский трон, пробующих роскошные диваны, занимающих вагоны первого класса. Давние мечты стали явью, старые тайны раскрылись... Вид этих «товарищей», радостно расхаживающих по Невскому, чрезвычайно раздражает буржуа. Но то, что причиняет боль буржуазии, лишь увеличивает радость рабочего и крестьянина. Они свободны, они больше не пешки в руках рока, но созидатели своей судьбы; они не наблюдатели исторических перемен и не подданные истории, а сознательные творцы этих перемен... Как сказал один из работников Советов, которого я встретил позже — он был ранее рабочим-металлистом: «Самый лучший, самый волнующий момент в моей жизни, славный праздник — осень 1917 года. И почти все это время я ходил голодным».

Большинство людей в Америке склонны судить о революции по материальным выгодам. но не хлебом единым живет человек. С точки зрения духовной самое большое завоевание революции была сама революция!..

Я вспоминаю заседание Второго съезда Советов седьмого ноября, продолжавшееся весь день и всю ночь. Смольный, шумный, как огромный завод, восклицания ораторов, пулеметы, громыхающие по цементному полу, забрызганные грязью делегаты, доставившие приветствия из окопов, громовые хоры революционных песен, громовые овации в честь Ленина, возникающие откуда-то снизу, настойчивые выстрелы орудий «Авроры» — похоронный набат по старому порядку, салют в честь нового. И в то время, когда на востоке забрезжил красный рассвет, было принято воззвание о том, что Временного правительства больше не существует, что Советы берут власть, обещая безвозмездно передать землю крестьянам и т. д. и т. д. Незабываемая ночь!..

Драматический момент, когда Крыленко кончил свою страстную речь перед батальоном броневиков в Михайловском дворце возгласом: «За Керенского — направо! За Советы — налево!» Серая масса солдат двинулась налево. Громкие радостные крики. Шоферы залезают в броневики, выхлопы моторов, и вот уже огромные стальные дьяволы тяжело движутся по улицам, и синие стволы пулеметов готовы поливать пулями контрреволюцию...

Ночью десятого ноября, в то время как полки Красной гвардии находились на фронте, юнкера, подняв восстание в тылу, захватили телефонную станцию — этот жизненно важный центр, откуда, подобно миллионам нервов, бегут миллионы проводов, связывающих город в одно целое. Таким путем юнкера хотели парализовать Советскую власть. Моментально по всему городу, по рабочим кварталам пронесся клич: «Революция в опасности! Телефон в руках белых!»

На фабриках и заводах рабочие отложили в сторону инструмент, взяли винтовки и поспешили на помощь революции. И вот сейчас пули красных, просвистывая в воздухе, летят в цитадель белых, отбивая куски камня от стен. Все плотнее свинцовый дождь, все чаще выстрелы, потому что подходят новые красногвардейцы. Вокруг телефонной станции — красный кордон. Все уже и ^же сжимается кольцо, в центре которого заперты контрреволюционеры.

Их цитадель окружена полностью. Остается захватить ее. Это подвиг, который требует не только храбрости, но и искусства и стратегии. Ползя по крышам, прячась за колоннами и парапетами, красногвардейцы обрушивают свинцовый шквал на врага. Борьба упорная, продолжающаяся весь день и всю ночь. И вот офицеры в отчаянии срывают с себя погоны, золотые шнуры и пуговицы, ползут в темные норы, забиваются в чуланы или прыгают, охваченные паникой, с крыши. Прорвавшись сквозь баррикаду, победоносные красногвардейцы заполняют двор; в свете горящих факелов, которые они держат над головами, блестят штыки и стволы винтовок. Громкими криками они приветствовали своего командира Антонова. Грозя офицерам факелами, они разоружают их и передают в руки конвойных, которые уводят офицеров по двое. До наступления полуночи последний офицер извлечен из его убежища и отведен в крепость-тюрьму за Невой. Восстание подавлено. Чумное место контрреволюции уничтожено. Революция спасена».

— От некоторых слов время оставило лишь намек, — говорит, улыбаясь, Альберт Вильямс, — нам пришлось с Джеймсом здорово повозиться. Провели целую исследовательскую работу. Но все, что там написано, — это прошлое. Правда, без него не было бы настоящего. Первой ступенью ракеты коммунизма была Октябрьская революция в России.

— А что вы скажете о третьей ступени, о новой Программе КПСС? — спросил я.
 
— Что я скажу? Программа КПСС — это воплощение мечты нашей юности. Мне опять вспоминается разговор в вагоне с русскими солдатами. Коммунисты слышат желания народа, значит, они свою программу выполнят.

Альберт Вильяме кивнул головой в сторону окна, где на низком шкафчике стоял начищенный до блеска медный самовар.
 
— Это мой сувенир из России 20-х годов, — вступилась хозяйка дома миссис Адаме за самовар.— Конечно, теперь у России символ другой—корабль «Восток». Но его даже не вместишь в комнату.

Джеймс Мартене шепнул мне, что врачи не разрешают его другу много работать. Альберт Вильяме по-прежнему был оживлен, словно годы не слишком тяжелым грузом легли на его плечи. Но пришло время расставаться. Мы пожелали большому другу Советской страны здоровья и счастья.
 
Борис Иванов, ноябрь 1961 г. 

Просмотров: 3449

Дата: Пятница, 10 Декабря 2010

Комментарии к статье:


Добавить комментарий:

Автор:
Комментарий: