|
Этот снимок сделан мною 1 мая 1954 года на Северном полюсе. В центре группы, самый высо кий, — Виктор Михайлович Перов. Справа от него — академик Д. И. Щербаков, слева — Герой Совет ского Союза Е. К. Федоров. Рядом с ними — ученые, летчики, кинооператоры. Все улыбаются. Еще бы! Мы тогда, помнится, только что под нялись из-за праздничного стола, только что слушали по радио Красную площадь и читали вслух поздравительную телеграмму из Кремля, адресованную всем нам. За нашими спинами лежала про сторная льдина, уставленная по краям самолетами и куполами палаток; посреди белого поля чер нели полосы посадочного «Т»; чуть поодаль, над высоким торосом, развевался государственный флаг СССР. Было чему радоваться! Вме сте с нашим отрядом высокоши ротной воздушной экспедиции во льдах дрейфовали еще две только что созданные научные станции: «СП-3» и «СП-4». Завершалось ис следование открытого недавно подводного хребта Ломоносова. Словом, советские люди чувство вали себя в Арктике, как дома. В тот памятный Первомай на полюсе мне случилось участвовать в одном из «воздушных прыжков» Перова. Каждый час хорошей, яс ной погоды был у нас на счету, и, закончив праздник, авиаторы вместе с учеными сразу после обеда разлетелись кто куда, по заранее намеченным пунктам. Стоя за спиной Перова, я видел внизу, за смотровым стеклом, то голубоватые нагромождения торо сов, то ослепительно белый, слов но накрахмаленная скатерть, ров ный лед, то черные окна разво дий. Трудно было представить се бе, что где-то внизу, за толщей океанских вод, тянутся горы. Но высокий кареглазый человек с добродушным, круглым лицом, си дя в левом пилотском кресле, неторопливо отводил от себя штурвал. Самолет плавно снижал ся, находя меж торосов узенькую площадку, и лыжи, коснувшись снега, скользили мягко, без толч ков. Будто и не море, схваченное морозом, было под нами, а надеж ный аэродромный бетон. Правда, уже в следующие пол часа, когда гидролог, пробив лун ку, опустил лот, счетчик лебедки дал точную справку о глубинах под нами — 2 164 метра! А штур ман, взяв секстаном высоту солн ца, подтвердил: координаты те самые, что заданы; мы опустились на восточном, тихоокеанском, склоне подводного хребта. Когда над лункой тарахтел мо тор и приборы гидрологов ныряли в пучину за новыми и новыми «тай нами океана», мы с Виктором Ми хайловичем рассматривали широ кий лист батиметрической карты. Голубой разлив с темно-синими пятнами особо глубоких впадин был весь испещрен рябью цифр. Рядом с набранными черным про мерами Нансена, папанинцев, седовцев ярко выделяется красный шрифт — результаты воздуш ных высокоширотных экспедиций. Сколько тут чисел! Многие сотни. И не один десяток в этих сотнях принадлежит Виктору Перову и его спутникам... ...Спустя год с небольшим, ко гда в атласах впервые появилась эта новая батиметрическая карта, а во льдах океана ' дрейфовала еще одна станция «СП», теперь уже под номером «5», мы с Пе ровым случайно повстречались в московском метро. В рубашке- тенниске, распахнутой на загоре лой груди, он выглядел еще мо ложавей, чем на льду в костюме полярника. — На даче блаженствую, пер вую неделю в отпуску, — поздоровавшись, сказал он. — Доставай блокнот, записывай адрес. Мо жет, и соберешься когда... Адрес я записал, но собираться нам обоим пришлось вскоре со всем в ином направлении. И оче редная наша встреча состоялась отнюдь не в Подмосковье… Транспортный грузовой «ЛИ-2», вылетевший из Тикси к «Север ному полюсу-5», был в воздухе над океаном уже восьмой час. Давно по расчету времени мы должны были увидеть поселок станции, но, сколько ни всматри вались вниз, не видели ровно ни чего сквозь снегопад и заряды ту мана. Радиокомпас отказал — нашей самолетной рации никак не удавалось настроиться на при вод радиостанции «СП». На об ратный путь в Тикси горючего уже не хватило бы. Садиться? Но куда? Куда может сесть сухопут ная колесная машина, если внизу битый лед? И вот тогда-то я увидел вдруг в окно плоский, словно нарисован ный на льду, миниатюрный биплан «АН-2». И сквозь однообразный гул моторов прорвался оглуши тельный, ликующий возглас сосе да: —Ура! Перов! Да, это была машина Виктора Михайловича Перова на ледовом аэродроме «СП-5». Вот уже более месяца трудился он тут, так и не отдохнув на даче больше недели. На «СП-5» заблудился и потер пел аварию вертолет. И Перов, поднятый по тревоге, пролетел две тысячи километров над океа ном на крохотной «Аннушке», ра зыскал вертолетчиков, спас их и теперь, заменяя вертолет, нес воздушную вахту при дрейфую щей станции. Разбрызгивая лужи на талом снегу, наш «ЛИ-2» катил по ледо вой дорожке. —Ох, и напугали вы меня, черти! — ворчал Виктор Михайлович, по очереди обнимая всех нас, вы лезавших из кабины. А несколько минут спустя в жарко натопленной палатке кают- компании, потчуя всех вновь при бывших кирпично-красным обжи гающим чаем, он говорил: —Боялся я, братцы, что при дется мне ваш аэроплан, как тот вертолет, разыскивать, И до чего же обидно было на вас снизу гля деть! Ракетами вам сигналю, по радио вызываю, а вы точно ослепли и оглохли сразу... Перов хлопал нас по спинам бо гатырскими своими ручищами, пристально заглядывал каждому в лицо, словно желая проверить, все ли мы здесь в целости и со хранности. И теплые глаза его иск рились такой заботой, такой доб ротой… Сегодня, когда имя Виктора Ми хайловича, героя Антарктиды, про износят на всех языках мира, я мысленно вижу перед собой эти глаза, слышу неторопливую, чуть насмешливую речь. И мне хочет ся восстановить в памяти события минувших лет, происходившие с Перовым в разные периоды в крайних полярных широтах нашей планеты. Сентябрь 1956 года, Шпицбер ген... На пустынном острове Севе ро-Восточной земли бедствует группа полярников: шведы, нор вежцы, русские, высаженные с борта корабля, оставшиеся без радиосвязи. На поиски пропавших послан В. М. Перов. Долго кру жил его «ИЛ» над гористым ост ровом, пока обнаружил на куполе ледника обессиленных, замерза ющих людей. Но «видит око, да зуб неймет»: опуститься на рых лом снегу самолет с колесным шасси не может, и спасательную операцию, начатую Перовым, за вершает другой наш полярный ас, Петр Павлович Москаленко, на лыжном самолете «ЛИ-2». Вскоре друзья прощались в Мо скве. Москаленко уезжал в Ант арктиду, А еще через год с не большим он встречал Перова у ледяных обрывов Мирного. —Вот видишь, Петя, какая у нас судьба! Ты тогда меня на Шпицбергене сменял... — смеясь, начал Виктор Михайлович. —А теперь здесь ты меня сменишь, Виктор, — закончил Петр Павлович. Арктика и Антарктика... Сколь несхожи эти, казалось бы, род ственные полярные области пла неты! И насколько Крайний Юг су ровей Крайнего Севера! Вместо океанских просторов тут высоко горный материк, вместо мозаики дрейфующего морского льда — монолиты тысячелетних глетчеров. Чем дальше уходит самолет от побережья, тем выше поднимает ся беспредельный ледяной купол. Альтиметр показывает 2 ООО, 2 500, 3 ООО метров над уровнем моря, а земля вот она — всё ря дышком, всё под крылом, — иссе ченная непрестанной поземкой, ощетинившаяся застругами, на сквозь промороженная земля таинственного шестого материка. Самый воздух, и тот, кажется, на строен здесь враждебно к чело веку. Поднимется в Мирном пур га, и летают над головами людей бочки, ящики, срываются с ледя ных якорей, кувыркаются, лома ются, как спичечные коробки, тя желые самолеты. Опустятся на ши летчики где-нибудь в глубине материка, на высокогорном плато, и сразу же, едва выйдя из кабин, начинают задыхаться. Огром ного напряжения воли и сил тре бует каждое движение на шести десятиградусном морозе в раз реженном, бедном кислородом воздухе. Слабеют тут и легкие, и сердца, и моторы. Недаром еще на родине, снаряжая свои авиа ционные отряды, Москаленко и Перов оборудовали самолеты компрессорным наддувом, даю щим моторам «дополнительный воздушный паек». А какой в Антарктике снег? Сыпучий, сухой, точно песок в пу стыне; по нему и лыжи не сколь зят, проваливаются. А радио — гла за и уши полярных авиаторов? В Арктике, куда ни полети, всюду самолет точно на привязи: идет по сигналам радиомаяков. А тут, в Антарктиде, молчалив и пустынен эфир. Когда Петр Павлович Москален ко, бывалый, видавший виды воз душный волк, вернувшись в Мос кву, делился впечатлениями, мне особенно понравилось такое его замечание: —Вроде как на том свете по бывал... Наш брат, полярник, и на том свете умеет хозяйничать. Хорошо сказано! Да, настоящи ми крылатыми хозяевами край них широт показали себя совет ские авиаторы! Это Петр Моска ленко со своим отрядом впервые начал летать в Антарктиде по лярной ночью. Это Виктор Перов пересек недавно по воздуху весь шестой материк, пролетев из Мир ного через Южный полюс к аме риканской базе Мак-Мурдо. Придет время, и подвиги эти будут описаны в книгах, а сегод ня перед нами лишь отрывочные строки оперативных донесений, принятых в Москве радистами Главсевморпути. На двух телеграфных бланках, подписанных Перовым, скупой пе речень дат, расстояний, геогра фических пунктов. 12 декабря. По сигналу бедст вия, принятому от бельгийцев за три с лишним тысячи километров, Виктор Михайлович со своим эки пажем стартует из Мирного. 16 декабря. У подножия Кристальных гор, в палатке, продуваемой ветром, советские авиатор находят бельгийских полярников, обессиленных пешим путем, дое дающих последние крохи растя нутого, урезанного походного пайка. Глянем на карту Антарктиды, и перед нами предстанет путь Пе рова над сползающими в море ле дяными громадами, над дрейфу ющими айсбергами. Вот ночевка на австралийской станции «Моусон», вот посадка на покинутой японцами базе «Снова» — тут из кабин выкатывают бочки с бен зином, чтобы создать себе запасы на обратный путь. Вот множество линий — марш руты от «Бодуэна» к Кристальным горам — на поиски пропавших бельгийцев. Сколько раз за это время само лет Перова леденел в облаках! Сколько раз педантичный штур ман Борис Семенович Бродкин, прокладывая курс, проклинал не точные карты местности! Сколько раз механики Сергеев и Меньши ков считали и пересчитывали за пасы горючего в самолетных ба ках! Когда-нибудь в географическом музее будут висеть под стеклом вычерченные Бродкиным строгие прямоугольники галсов, которыми Перов и Афонин водили самолет, что называется, «утюжили» воз дух, перекрывая белую пустыню частой сеткой маршрутов так, чтобы ни один квадратный метр ледяной, заснеженной земли не выпал из поля зрения. Полеты галсами, испытанные еще в Арктике — на аэрофото съемке и разведке льдов,— оправ дали себя и в Антарктиде. В пря моугольники, прочерченные на шими авиаторами, как рыба в не вод, попались сначала аварийный самолет, брошенный бельгийцами, а потом и сами они — четверо, — волей случая превратившиеся в пешеходов. Наверное, вспомнилась Перову Арктика и в минуты посадки. Как, бывало, там, в океане, опускал он машину на зыбкий покров дрей фующих льдов, ежесекундно рис куя провалиться, утонуть, так и здесь теперь запорошенные сне гом трещины ледника грозили вот-вот разверзнуться, точно про пасти. В донесении Перова Главсев морпути читаем: «С момента вы лета из Мирного до момента спа сения бельгийцев провели в воз духе 38 часов, из них 25 потратили на поиски». Если учесть, сколько времени требует разогрев и запуск мото ров на морозе и ветру, то про стой арифметический подсчет подскажет: спать, отдыхать за эти трое суток нашим авиаторам бы ло некогда. Почему-то мне очень хорошо представляется Виктор Михайло вич в тот момент, когда он усажи вал спасенных бельгийцев в тес ной, заставленной бочками каби не своего самолета, потчевал их шоколадом и галетами, шутил. Как счастливо, наверное, лучились его добрые глаза, морщилось в усмешке круглое лицо, как заду шевно звучал негромкий, спокой ный голос: — В тесноте, да не в обиде, не взыщите, друзья! Таков уж он по характеру: за ботливый хозяин, душа-человек, русское, открытое сердце. С. МОРОЗОВ Журнал "Огонек", №2, 1959
Просмотров: 1227
Дата: Среда, 14 Марта 2012
Комментарии к статье:
Добавить комментарий:
|
