Фрак

 

 

Все режиссерские замечания относились не но мне, а к фраку.
— Фрак висит как мешок! Фрак не ватник! Вы артист, вы обязаны уметь, носить фрак.

Я измучился. То сяду на фалды, забыв отбросить их в стороны, то крахмальная манишка надувается, словно парус, то манжеты опустятся, то поднимутся до локтей. Фрак мешал мне сосредоточиться на образе, порой я даже забывал текст.

А до генеральной репетиции оставалось несколько дней, и режиссер категорически заявил: или я научусь, носить фрак, или он снимет меня с роли.

Проклятый фрак! С утра я облачался в него и не снимал до вечернего спектакля. Я ходил в нем домой, в гости, стараясь привыкнуть, вжиться в ненавистную мне одежду.

Все меня учили, делали замечания, советовали, будто всю жизнь прожили среди аристократов. Даже дед вспомнил случай, как однажды с чекистами, нагрянув в старинный особняк и обыскивая какого-то банкира, обнаружил у него во фраке браунинг и полную горсть бриллиантов. А фрак сидел на нем так ловко, что ничего заметно не было.

Я слушал всех, обещая свято выполнять советы, но одно дело советовать,  другое — носить  фрак.

На одну из последних репетиций пригласили бывшую графиню, не помню, какого дворянского рода. Всем нам было интересно услышать ее мнение. Ведь она повидала на своем веку графов, баронов, князей. Для меня ее слово значило очень много. Если она признает меня, стало быть, успех, а если нет, то не играть мне этой роли.

Репетиция была пострашнее премьеры.

Первые две картины прошли удачно. Правда, в первой я выходил в пальто, действие шло на улице, а во второй вообще не был занят. Но в третьей, на балу, под-

нимая бокал, я зацепился фалдой за вазу с цветами, она зашаталась, я решил ее придержать и вылил бокал вина на манишку, на лацканы фрака... В кулисах раздался смех... Все, чего мне удалось достигнуть за долгое репетиционное  время, я  забыл, растерял.

Графине спектакль понравился. Она объяснила нам некоторые правила аристократического этикета, о которых мы понятия не имели, похвалила женщин за красоту и изящество. Жизнь, представленная на сцене, по ее мнению, была показана правдиво.

— Все так похоже на моих прежних знакомых. Вот вы, например,— она еле заметным жестом показала на меня,— ну вылитый Лека, просто копия. Барон фон Гельке... Вечно обливал вином костюм. Фрак на нем висел, как на вешалке, как на вас... Совершенно не умел держаться во фраке. Все у него падало из рук.— Она улыбнулась.— Вы просто вылитый барон. Браво, браво! — И даже похлопала в ладоши.

Я гордо посмотрел на режиссера.

Журнал «Огонек», август, 1970