Солдату советской армии

— Эгей, русски!

 

— Ура, американцы!

 

Полтораста метров воды разделяли обе армии. Некоторые из солдат, слишком нетерпеливые и возбужденные, чтобы дожидаться выполнения формальностей, бросались в реку и плыли, стремясь встретиться лицом к лицу с боевыми товарищами. Уже много дней каждый батальон, каждый солдат только и думал о том, чтобы поскорее дойти до этого места. Наконец они дошли, встретились, обнялись, расцеловались. Они не знали языка друг друга, эти уставшие от походов солдаты, но у них нашелся общий язык — язык боевого опыта, приобретенного под бомбами, в артиллерийском огне, в рукопашных схватках; язык крови, смерти и победы. Рослый техасец снимал свои нашивки и прилаживал их к погонам приземистого украинца, крепко прижимал его к груди и без конца повторял одно слово: «Сталинград».

 

Лодки перевозили солдат и офицеров с одного берега Эльбы на другой. Обменивались сигнальными флажками, пили за здоровье друг друга, за победу, за мир навечно. Сами собой вспыхивали песни, солдатские песни, к которым и те и другие привыкли на длинных переходах, на привалах перед боем. Все опустошали карманы, одаривая друг друга на память любыми мелочами, вплоть до пуговиц. Всем словно хотелось перемешаться, слиться — людям с Миссисипи и с Волги, Скалистых гор и Урала, с равнин ковбойского Запада и степей Украины и Дона, солдатам, которые воевали и поставили на колени общего врага — фашизм.

 

Сошлись два полушария Земли, Четыре года эти союзники пробивали путь через моря и континенты, чтобы наконец соединиться. Этот час наступил четырнадцать лет тому назад на немецкой реке Эльбе.

 

Скрытые враги (они гнездились и в городах Германии и на земле Америки) исподтишка наблюдали за этим зрелищем, полные подозрений, хмурые, готовые уловить даже самую слабую нотку раздора. Ведь не может быть, чтобы люди коммунистической и капиталистической стран сошлись вместе без чувства ненависти друг к другу?! Но ненависти не было; ее не было ни тогда, ни позже. Враг с холодными глазами молча присматривался. Нужно терпение, надо выждать, получше подготовиться и тогда — кто знает?..

 

Встреча на Эльбе в 1945 году.

 

На Эльбе американский генерал обратился к солдатам с прочувствованным словом: он воздавал хвалу Советской Армии. «Эти солдаты, — говорил он, — шли навстречу вам от руин Сталинграда и Севастополя, через опустошенные города Украины. За два года они прошли с боями тысячи километров, заставили немцев отступить из России и преследовали их до реки Эльбы. Их воинские успехи увенчали бессмертной славой этот народ, который не хотел быть побежденным...»

 

Лейтенант Робертсон и лейтенант Сильвашко на восточном берегу Эльбы.

 

Не хотел быть побежденным? Нет! Он не только не хотел быть побежденным, он твердо решил победить, чего бы это ни стоило!

 

Советская Армия!.. Что значило это слово для американцев — солдат и простых граждан? Сразу приходит на память образ молодого русского в защитной гимнастерке, помятой солдатской пилотке с красной звездой, с винтовкой в руках — солдата, стоявшего насмерть на рубеже свободы. Умноженный тысячекратно в бесчисленных боевых шеренгах, он грудью преграждал дорогу звериной жестокости и первобытному мраку; сражаясь в одиночестве, он спасал нашу цивилизацию!

 

Американский народ и наши солдаты, сражавшиеся и умиравшие на далеких дальневосточных островах, благоговели перед вами! Президент Рузвельт, пораженный тем, что предстало перед ним, сказал просто и искренне о своем глубоком уважении к почти сверхчеловеческому мужеству и силе воли русских.

Американцы не очень много знали о Советской Армии, но многим было уже известно, что вы армия рабочих и крестьян, армия первого в истории социалистического государства. Это кое-кого тревожило и пугало. И это же наполняло теплотой и гордостью подавляющее большинство граждан Америки. Все мы внезапно ощутили большую симпатию к вашему народу, который подвергся столь вероломному нападению 22 июня 1941 года.

 

Все громче звучали у нас голоса, требовавшие американо-советского сближения и сотрудничества. Но наперекор им уже поднимался скрипучий хор лицемерных политиканов, всяких военных «специалистов» и «экспертов» по международным делам. Пусть, говорили они, два гиганта в страшной схватке ломают кости друг другу, пусть льется их кровь до тех пор, пока оба не обессилят и рухнут от истощения...

 

В первые месяцы войны, в тяжелые месяцы временного отступления Советской Армии, когда гитлеровские войска глубоко проникли в глубь Советского Союза, мы, антифашисты, хорошо понимали, что с каждым шагом вперед враг приближается и к нашей собственной земле. Это был период тяжелого беспокойства, почти отчаяния для некоторой части нашего народа, период растерянности и бездействия нашего правительства.

 

Потом на нас обрушился удар — предательское нападение японцев на Пирл-Харбор. Оно заставило американский народ встряхнуться. С этого момента и до конца войны мы, американцы, следили за действиями Советской Армии с таким же пристальным и горячим вниманием, как и за операциями наших собственных войск.

 

Прошло время сожалений, страха и растерянности. На их место пришла глубокая, целеустремленная ненависть к врагу. Мы внимательно изучали карту Советского Союза, старались понять вашу творческую военную стратегию, поражались гигантской эвакуации заводов и населения, вашему упорнейшему сопротивлению и несказанному самопожертвованию.

 

Стараясь правильно выговаривать непривычные для нас названия, мы толковали о местах, где происходили титанические бои, титанические и по размаху и по храбрости: Великие Луки, Смоленск, Тула, Ельня, Можайск… Широкие территории были под пятой неприятеля. Но Москва стояла непоколебимо! Ленинград и не думал сдаваться. Имена этих городов были близки и любимы нами, как имена городов Америки.

 

Мы, американские штатские люди, которым мужество и героизм вашей армии дали возможность не испытывать бедствий войны, были полны одним желанием: помогать ей как можно больше. Многие из нас отдавали деньги, посылали лекарства, медицинское оборудование, одежду. Но что составляла эта капля в океане ваших нужд!

 

И вот пришел Сталинград, эта вершина человеческого мужества. Мысли и чувства всех людей на нашей планете были устремлены к этому куску русской земли. Американцы с жадностью впивались глазами в военные сводки, приникали к радиоприемникам. Мы восхищались тысячами и десятками тысяч героических подвигов ваших воинов. Мы в скорбном молчании читали рассказы о ваших павших героях, о дневниках и клочках бумаги, которые товарищи находили в их застывших руках. Кто может забыть эти наскоро записанные перед боем, запятнанные кровью слова Николая Островского:

 

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества...»

 

После Сталинграда у каждого заликовало сердце, всех воодушевлял ваш пример. Американцы ясно поняли, что в мире появилось что-то новое, великое, новый дух, новое человеческое достоинства. В следующем году вы отбросили врага далеко от сердца Родины. На вашем обратном, победном пути перед вами раскрывались ужасы, гнусности и зверства, которые фашисты учиняли в масштабах, невиданных в человеческой истории. Вы все это видели и запоминали. И вы сохранили это в памяти, как и антифашисты всего мира.

 

События быстро следовали одно за другим; одна победа Советской Армии сменяла другую. И вот наступил конец войны. Кончилась она и на Дальнем Востоке, куда устремилась нам на помощь Советская Армия.

 

Но незадолго до этого долгожданного дня злые молнии прорезали небосвод, земля словно разверзлась, и отравленные облака окутали десятки тысяч живых человеческих существ. Мы стали свидетелями чудовищного рождения атомной бомбы.

 

Кончилась война, наступала новая эра. Но этот страшный, враждебный человечеству акт возмутил умы людей, пристыдил моих соотечественников на целое поколение. Многие из нас понимали, что это было откликом вампира на бессмертное человеческое величие Сталинграда.

 

Кто может сказать, когда началась «холодная война»? Можно ли назвать точно день, когда наши правители начали выражать свой страх и ненависть перед социализмом? Все тот же холодный, жестокосердный и хорошо откормленный враг мира стоял у колыбели «холодной войны». Сталинград показал ему, что вы непобедимы в сражениях, но этот враг еще не полностью познал вашу силу в период мира. Ослабленные и истощенные — так думал он, — вы должны были быть принуждены к покорности. И, кроме того, в его руках было новое страшное оружие, которым он размахивал над вашими головами.

 

А вы уже снова были за работой. Вы, солдаты, опять превратились в крестьян, рабочих, восстанавливали ваши города и поселки, снова возвращали плодородие вашей измученной и опустошенной земле. Вас снедал гнев при виде колоссальных потерь, причиненных вам фашизмом, но вы строили, восстанавливали, засевали поля, сажали деревья — для будущего.

 

Мир начал понимать, что Сталинград был не только знаменем воинской доблести у берегов замерзшей Волги. В широкой программе восстановления и нового строительства, которое вы выработали, в монументальных планах, которые вы тут же принялись выполнять, вам уже виделись первые мирные атомные станции, работающие на пользу человечества. Вы оказались настолько вооруженными в науке, чтобы послать спутников вокруг Земли, ракету в сторону Луны и Солнца, чтобы планировать дальнейшее проникновение в глубины мировых надзвездных пространств! И все умножаются признаки изобилия для вас, простых людей, на самой Земле. Все доступнее становятся для вас блага жизни, все ближе грядущий урожай полного благоденствия.

 

Вам от роду сорок один год. Но вы так же молоды, как и в День вашего рождения. Несмотря на горячую войну и войну холодную, которые вы перенесли, вы сейчас сильнее, чем когда-либо!

Жестокосердный враг мира все еще пышет злобой к вам. Но мы, американцы, уже чувствуем, что наступает период оттепели. Уже взламывается лед «холодной войны», уже начинают зеленеть поля мирного сотрудничества.

 

Канзас и Украина обмениваются посланцами, которые толкуют о том, как лучше возделывать безбрежные черноземные поля. Наша американская молодежь уже не раз бродила по улицам ваших городов, танцевала вместе с вами, пела и мечтала о мире для всех народов. Ваши блестящие ансамбли, ваши замечательные музыканты встречают ошеломляюще горячий прием, когда появляются в Америке. И рядом с этим молодой американский парень завоевывает Москву свежестью своего таланта, и лучшие люди его страны аплодируют его успеху среди советских людей.

 

Много дорог ведет к дружбе, и по многим из них мы уже идем навстречу друг другу. У нас, американцев и русских, много общего. Мы не должны застывать в незнании друг друга, а тем более во враждебности. Теплотой наших сердец, дружескими совместными усилиями мы растопим лед, переменим климат, породивший «холодную войну». Это стоящая задача, задача, настоятельная для наших крепких, великодушных и творческих народов. Они с одинаковым нетерпением ждут дня, когда мы пойдем совместно рука об руку по открытой широкой дороге.

 

Журнал "Огонек", №9, 1959